 |
|||||
 |
 
|
||||
 |
|||||
|
Рахман Кусимов
* * * просто жить, просто жить, покуда мир с собою не стал войной, в заведении «Барракуда» пить эспрессо, причём двойной, не судить ни живых, ни мёртвых, ибо сам-то не свят, поди, и отсчитывать дни, и мёд их собирать как плэйлист к CD, и надеясь, что «время лечит», на каком-нибудь рубеже, ожидая, что станет легче, вдруг понять, что легко — уже. и однажды, со всеми квит, ты пробудишься, и вот она — вожделенная dolce vita, заслужил, получай сполна. и пока что здоров и в силе, и пока что осталась прыть, да и все, кто тебя любили, продолжают тебя любить. magnum I Мало радости ждать трамвая в одиночестве на кольце. Всё, что медленно забываешь — отпечаталось на лице. Связь пропала — смени тарифы, абонентам иным под стать. Наплевать на стихи и рифмы. И на прочее наплевать. Дни туманны, и воздух горек. Нет бы всё по-другому, но — перед взором всё тот же город, с той же улицей, где темно. И когда б соблюдать обычай, то, чем жил, в дневнике храня, вряд ли много б нашлось отличий одного от другого дня. И уже не понять, где правда невзначай переходит в ложь, и от жизни в режиме «авто» до смертельного устаёшь. II Мало радости быть заплатой на отрепье дурных времён. Не труби о беде, глашатай, — будешь проклят и заклеймён. Век суров: мы живём и дышим, а другие, презрев табу, променадом по скользким крышам искушают свою судьбу. Но покуда на дне колодца видно небо, что над тобой — сердце бьётся, как прежде, бьётся, а, верней, продолжает бой. Это значит, что я не сгину, как бы ни был резон высок — оттого ли, что выстрел в спину предпочтительней, чем в висок; оттого ли, что жизнь прекрасной предстаёт ещё вопреки прозорливцам, которым ясно, что случится в конце строки. Утро на мостовой Встречает утро городская мостовая, Вменяя солнцу неприсутствие в вину, И, дребезжащий как стекло, звонок трамвая Булавкой звука протыкает тишину. Гуляет ветер и, ленивый и усталый, И побывать успевший в каждом из углов, Листает старые газеты и журналы, Исполосованные лезвиями слов. Едва видны прохожих первых силуэты, Плывущих вдоль по мостовой как корабли. Здесь мелководье, и лишь чувствующий это Способен всё-таки добраться до земли. Но как бы пристально ни вглядываться в лица, Прохожим в такт свой отчеканивая шаг, В такой туман немудрено и ошибиться: Увидишь друга, а окажется, что — враг. Увидишь свет — а он от фар, и монотонный Её шагов услышишь звук, а это — дождь С клочка бумажки смоет номер телефона, Который больше никогда не наберёшь. * * * Тишина, заносимая снегом зимы - Незатейливый, в общем — то, видеоряд. Тот, с которым вы так и не стали на «мы»", Нынче там, где огни семафоров горят. Он вернётся в твой город, всё тот же чудак, На одно лишь мгновенье: приехал — и нет. Возвращение в прошлое выглядит как Чуть помятый железнодорожный билет. Не читай его писем. О нём не грусти. Не окупится эта ненужная боль. У него всё в порядке. В порядке. Почти. Время суток — темно. Время жизни — любовь. Он вернётся в твой город, но в этот же день, Вдруг сорвавшись, к нему ты поедешь сама. И его не узнав ни в одном из людей, Ощутишь: расстояния сводят с ума. Точно так же, как некогда чувствовал он, Приезжая к тебе и тебя не застав. А потом — проклиная вокзал и перрон, И гудящего поезда синий состав. Он вернётся в твой город, хоть будет готов, Что получится так же, как было тогда. Но однажды в одном из чужих городов Станут рядом на миг ваши с ним поезда… |
||||
|
|
|
|
||||||||